Трудности постоянных перелетов. Что плохого в том, что тебе нет восемнадцати лет, и ты путешествуешь один? Возможно, есть и положительные стороны, но сейчас они нас не интересуют. Сейчас я, маленькая неудачница из Питера, сижу в самолете немецкой компании и жду, пока нам дадут разрешение на взлет. Где я? В самом занятом аэропорту мира, что находится неподалеку от столицы туманного Альбиона. Почему я пишу сие произведение, тихо негодуя? Потому, что это, пожалуй, хороший способ объяснить другим людям, насколько бывают подобные эпизоды волнующими и утомляющими.
Начать я думаю надо с моих «няшек-родителей», которые смело отправили меня покорять английскую культуру и образование. Случается, что они любят играть в экономистов, ища в интернете дешевые билеты. Порой транзит может быть через Стокгольм, Хельсинки, Будапешт или, как сейчас, через Дюссельдорф. Не важно, что я маленькая, бедная и несчастная, другого выбора у меня все равно нет, ибо родители садисты и любят причинять боль.
Потратив пол запаса своих нервов минувшим ранним утром на ожидание открытия ворот своего рейса, я была в полной уверенности, что все неудачи меня миновали, и я могу со спокойной душой подремать до взлета летающего металла. Но, увы… проснувшись через сорок с лишнем минут я обнаружила, что нас подозрительно не трясет, а пейзаж за окном так же подозрительно не сменяется. Чудо чудное. Я одна. Телефон сел, ибо я несобранная засранка, сосед говорит по-немецки и, кажется исключительно на нем, ибо, когда я пыталась расспросить его о подробностях происшествия, он только кивал и говорил «Я», ну или «Йа», то бишь «да» на своем родном спиче.
Через добрые пятнадцать минут, голос подал капитан летающего металла. Опять же… на немецком. Пять минут он что-то с энтузиазмом рассказывал своим согражданам, а те ему отвечали горестно причмокивая. К этому моменту я могла думать только о том, что жизнь меня к этому не готовила. Хотя все конечно надо попробовать и тем раньше, тем лучше, но это уже плюсы таких одиночных путешествий, о которых я пообещала в начала рассказа умолчать.
Собрав в себе всю волю, я все-таки решилась узнать у стюардессы, что же стало причиной такой задержки. Девушка, а может уже и женщина, с индийским акцентом объяснила мне, в чем же казус. Что она объясняла, что не объясняла – результат один: до меня не дошло.
Было что-то про горящий самолет, задержку на последующий час, а то и больше, и про пересадку меня на другой самолет по прибытию на запад Германии.
Прошел час. Заговорил немецкий капитан. Зажег во мне надежду и пропал. Еще на полчаса. Когда время уже давно перевалило за добрые десять эй эм, мы все же тронулись с места. Хочу упомянуть, что если бы мы летели, как по маслу, без горящих самолетов за окнами и прочих задержек, то я бы уже со счастливой улыбкой летела из Германии в свою Россию, к маме, Жене, собаке, кошкам, хорьку, Алинку, Настику и «государственной итоговой аттестации».
Мои родители всегда любят слушать мои подробные описания случившихся со мной приключений. Я дам им это прочитать, пусть посмеются. А я, несомненно, знаю, что Женечка и мамочка будут тихо хихикать, ибо они у меня «няшки-родители». Спасибо Вам, дорогие, за экспириенс замечательный. Ван Лов, просто.
На этом все. Хватит вам читать мои несчастья, а то еще подумаете, что Журавлева неудачница. Вас тоже ждет подобный случай, не сомневайтесь.
Продолжение пира.
Я все-таки долетела до Дюссельдорфа, но хер я полечу на Родину.
По приземлению в западную Германию, стюардесса радостно сообщила, что мой самолет улетел. Да, мой единственный рейс на сегодня из Дюссельдорфа в Санкт-Петербург улетел за двадцать минут до моего приземления. Я, нервная, на грани взрыда, фоловлю потоку людей на паспортный контроль, где мне угрюмо сообщают, что не собираются пропускать меня на территорию западного города, оправдывая свой запрет отсутствием в моем паспорте физы. Хорошо. Что мне делать? Слезы водопадом, сами собой, ибо перенервничала. Добрый дядя степа из Индии, схватил меня под локоть и поволок куда-то, зачем-то, а я все еще реву, ибо пути домой нема, а багаж у черта на куличиках. Пока Стеба говорил с другими ребятами на немецком, я хлюпала, вспоминая, как люблю своих родителей.
Степа, скривившись, посмотрел на ревущую меня и передал меня в руки бородатому, но европейскому, что не могло не радовать, дяденьке. Он, молча, шел куда-то, а я семенила за ним в унынии. Дяденька, что больше смахивал на дедушку, оказался Йоханом. Пока он беседовал по телефону, я, продолжая завывать, сидела в углу и обнимала плюшевого осла из мультика.
Вскоре, моя грусть начала уступать, когда пришла высокая блондинка, держа в руках корзину с едой. Фрукты, печеньки, бутербродки, питье. Я начинала успокаиваться, но… я не я, если еще раз не вляпаюсь куда-нибудь по уши. Улыбчивая блондинка Ирена сообщила, что в шесть часов вечера я снова транзитом лечу в Петербург… через Турцию…
Да, детка! Я лечу в Турцию. И пробуду в ней часов семь, может, и больше.
Чудо чудное. Вылет в Стамбул ждет меня в шесть часов вечера, а пока, я катаюсь на полицейском машине по аэропорту. Удачи мне, если она еще есть…